Детство Григория Степановича прошло в Долгопрудном, который в те годы был центром бурного развития воздухоплавания.

«Дирижабли В-6 и В-8 осваивали Северный полюс. Нам построили новую школу, клуб, где часто показывали фильмы про войну - это была моя страсть, - вспоминает ветеран. - Я сделал подкоп под стенку, и когда сеанс начинался, в потемках вылезал из-под пола и спокойно смотрел свои любимые фильмы о Чапаеве, Сухэ Баторе, Щорсе, Котовском, Пархоменко, Кутузове, Суворове и многие другие. Любил играть в войну, командовал отрядом, мастерил для своего отряда сабли, самопалы, самокаты, построил даже бронемашину на педалях. Готовился к войне, она и началась».

Но к тому времени Прохоровский только поступил в восьмой класс, а потому вместо фронта отправился под Орел на рытье противотанковых рвов, а потом – в Пермь, куда эвакуировали долгопрудненский военный завод, на котором работал его отец. Там наш герой пошел работать, стал токарем.

Когда немцев отогнали от Москвы, заводы стали возвращаться в столицу. Вернулись и Прохоровские, но уже в Фили, на завод №23. Григорий Степанович снова начал осаждать военкомат, но с этого завода на фронт не брали, поскольку предприятие было военное, выпускало самолеты ТУ-2. Однажды военком не выдержал и грубо сказал: «Ну что ты ходишь? Достань справку, что ты подсобный рабочий!».

«И тогда в ночную смену я вывернул окно начальника цеха, нашел бланк, печать, заполнил по форме и утром - в военкомат, - рассказывает фронтовик, который, кстати, попросил призвать его сразу же. - Дело в том, что по закону военного времени мне полагалось восемь лет тюрьмы за самовольный уход с работы, тем более со взломом. В тот же день я был на пересыльном пункте. Оттуда я был направлен в Ленинградское инженерное училище. Для меня это была трагедия, так как я хотел воевать в танковых войсках, поэтому в училище я пробыл недолго».

Решив снова взять судьбу в свои руки, с одним из курсантов Прохоровский сбежал на фронт, но был пойман на товарном поезде. Их собирались расстрелять как дезертиров, но в итоге отправили в формируемую дивизию резерва Главного командования (РГК).

«Там нас построили и стали вызывать из строя по профессиям: связистов, артиллеристов, поваров и вдруг... шоферов. Мой друг оказался шофером. Он рванулся из строя, потянул меня за собой, шепнув: «Скажем, что права утерял». Так и получилось. Дивизия формировалась, мы получили новую технику, в том числе и «студебекеры». Мой друг Витька быстро помог мне освоиться, а дальше - на фронт. В этот год мне исполнилось 18 лет», - рассказывает наш собеседник.

Гвардейская дивизия РКГ участвовала в крупных операциях при прорыве обороны немцев: Сандомирский плацдарм, Одер, Нейсе, Опельн, Дрезден, Бреслау, Берлин, Прага.

Во время одной из этих операций Прохоровского с почетом приняли в комсомол, правда, перед этим снова чуть было не расстреляв. Во время ночного рейда командир взвода спал в кузове машины, которой управлял Григорий Степанович. Неожиданно налетели «мессершмиты», и во время бомбежки никто не заметил, что командир выскочил из кузова в укрытие. По прибытии к месту назначения оказалось, что взводного нет. Прохоровского – в СМЕРШ, где после мучительных допросов вынесли приговор – расстрел, потому что он якобы бросил командира в боевой обстановке и вообще под видом добровольца был заслан «для уничтожения офицерских кадров».

Но в день расстрела пропавший командир неожиданно объявился и спас молодого водителя. А вечером Прохоровского приняли в комсомол перед строем.

«Вот тут у меня хлынули слезы, мужские», - отмечает наш герой.

А потом был штурм Берлина и последняя операция по ликвидации группировки генерала Власова в Карпатах. 9 мая 1945 года в ликующей Праге Григорий Прохоровский встретил не только День Победы, но и свое 20-летие.

Демобилизовали его в 1949 году, на счету ветерана – 20 боевых наград. Свою дальнейшую жизнь он связал с Институтом физики Земли РАН.